Иоанна Хмелевская - Дело с двойным дном [Версия про запас]

Хотя… Я могла поступить по-другому. Размотать с шеи косынку, насыпать в неё монеты, оттащить этот тючок в лифт… Нет, меня бы непременно увидела в глазок Иола Рыбинская. Тогда, может, лучше спуститься по лестнице на один этаж, там сесть в лифт и подняться в нем на последний этаж. Интересно, что там, на последнем этаже? Надо будет посмотреть. Так вот, я могла поступить следующим образом: тючок с золотом припрятать в укромном уголке где-нибудь в доме — не в квартире! Припрятать, значит, в доме, самой выйти налегке, а потом выбрать подходящий момент и вернуться за добычей. Может, она до сих пор лежит где-нибудь на чердаке.

Интересно, пришло полиции в голову обыскать чердак, если он вообще там есть?

Все эти гениальные мысли пронеслись в голове между четвёртым и первым этажами, когда я спускалась в лифте после визита к своей читательнице. И тючок с золотом так отчётливо видела я в своём воображении, что не выдержала и решила проверить тут же все, не покидая дома.

Насмерть забыв о том, что я сама же вызвала полицию к Иоле и каждую минуту кто-то из следователей появится в доме, не выходя из подъезда я вернулась в лифт и нажала на последнюю кнопку.

Выяснилось, что в доме не только есть чердак, но и что до этого чердака ходит лифт — редчайший случай! С глубоким волнением ступила я на площадку чердачного этажа. Чердак вполне культурный, приспособленный для сушки белья. Очень рационально продумано — женщине, желающей просушить выстиранное бельё, не надо, сопя, взбираться с тяжёлым тазом или узлом свежевыстиранного белья по лестнице, можно с удобствами подняться на лифте. Очень, очень культурно и гуманно. И чердак был неплохо освещён, небольшие оконца пропускали достаточно света.

Войдя в чердачное помещение, я осмотрелась.

Слева за незапертой дверью находилось второе помещение, вправо далеко тянулся открытый коридор.

Для начала я ознакомилась с помещением за дверью. Видимо, это оно и было сушилкой, хотя я лично ни за что не развесила бы там своё свежевыстиранное бельё, уж очень все тут было запылённым. И, похоже, пыль тут скапливалась веками, если не тысячелетиями, такой толстый слой её покрывал все вокруг. Узкая, не очень удобная, но довольно прочная лесенка вела к люку на крышу. Естественно, сразу же мелькнула мысль о возможности привязать гипотетический тючок с золотом к верёвке и спустить его с крыши в какую-нибудь печную трубу, но пока я не стала проверять эту гипотезу. Осторожно ступая, я двинулась в глубь чердака.

Люди тут бывали, это точно. Ни одна живая душа, кроме человека, не оставляет после себя пустых бутылок, окурков, скомканных пачек из-под сигарет и тому подобного мусора. Валялось какое-то тряпьё, обломки старой мебели, рассохшееся деревянное корыто и дырявый таз. В углу — большая кипа рассыпанной макулатуры. За ней тоже можно припрятать тючок. Или нет, лучше вон за теми досками, которые в стародавние времена были комодиком.

Тючок можно припрятать и в любом из отдалённых углов. Судя по следам, вернее, по отсутствию оных, туда уже много лет никто не заглядывал.

Я сама себе кивнула головой, подтверждая собственные предположения. И в самом деле, вполне реальные предположения, ничего не стоило похитителю добычи припрятать её на чердаке, а самому выйти из дома с пустыми руками. Надо на всякий случай осмотреть и коридор, тянущийся в другую сторону.

Так же осторожно и неторопливо двинулась я по чердачному коридору. Там обнаружила две запертые двери, одну — на висячий замок, вторую — просто на ключ. Попробовала — двери не открывались. А вот и третья дверь. Эта не только была незапертой, но и вообще сорванной с петель. Я осторожненько заглянула за неё.

И тут вдруг что-то затрещало, зашумело, шмыгнуло перед моим носом. Я замерла и от неожиданности закрыла глаза.

Сердце ещё отчаянно билось, когда я все-таки осмелилась их открыть. Никого не видно. Крысы, наверное, или, наоборот, кошка. К счастью, крыс я не боюсь, кошек тем более, поэтому не пустилась в паническое бегство, а прислушалась. Вроде бы теперь трещало и шелестело где-то дальше, в следующем чердачном отсеке, куда отсюда вела не столько дверь, сколько дверной проем. Там, за ним, царила темнота и там что-то таинственно и подозрительно шевелилось.

Заставив себя сдвинуться с места, я набрала полную грудь воздуха, сделала несколько шагов и просунула голову в проем. А могли бы и стукнуть, думать надо, прежде чем высовываться! И даже следовало стукнуть по голове, раз она такая дурацкая. Помещение за дверным проёмом плохо просматривалось, было совсем тёмным, но можно было понять, что оно небольшое. Такая тёмная комната на чердаке. И, похоже, в этой комнате кто-то обитал, ибо в углу сгрудилась поломанная мебель, а на полу устроено было жалкое ложе. Я сделала ещё один шаг вперёд.

И тут снова что-то скрипнуло, на сей раз у меня за спиной, в коридоре. Ага, пол в коридоре из досок, и скрипели они. Нет, это не кошка и не крыса… Кто-то околачивался здесь, на чердаке, не я одна. Возможно, кто-то из его нелегальных жильцов, оставивших после себя бутылки и окурки. Ладно, сделаю вид, что я — легальный жилец, в отличие от них, нелегальных, пусть они боятся, а не я! Впрочем, я уже увидела, что хотела, могу возвращаться.

Развернувшись, я решительно направилась к выходу, не соблюдая осторожности. Теперь и под моими ногами отчаянно скрипели старые доски пола.

И я разглядела, как к выходу из чердачного коридора метнулась человеческая фигура — невысокая, худощавая, в брюках. Девушка или парень, никакой не верзила-громила. Чувствовалось, человек молодой, ловкий. Мелькнула в выходных дверях и исчезла.

Я кинулась следом, сама не зная зачем.

Когда я выскочила на лестничную площадку, молодой человек сбегал уже по лестнице этажом ниже.

А лифт, как по заказу, шёл вверх. Пока я спускалась в нем на первый этаж, в голове опять крутились всевозможные криминальные версии: если я припрятала добычу на чердаке, если мою квартиру уже обыскали, я могу спокойно забрать золото и принести его домой. А я возвращаюсь без всякого золота, хотя был удобный случай его забрать. И хорошо бы, если бы меня увидел кто-нибудь из свидетелей — вот, возвращаюсь опять с пустыми руками, хотя были все возможности унести и припрятать краденое. И хорошо бы, чтобы свидетелем был не какой-нибудь пенсионер, а, например, кто-то из полиции… И ещё я думала о том, что худощавый молодой человек, которого видела Иола, и худощавый силуэт, мелькнувший на чердаке, очень подходят друг к другу. Может, стоит все-таки попытаться его догнать?

Так и не решив, что же делать, вышла я внизу из лифта. Судьба решила за меня. У лифта стоял Болек, приехавший лично допросить Иолу. Вот и исполнилось одно моё пожелание — свидетель-полицейский.

Я очень обрадовалась, велела Болеку внимательно оглядеть меня, не объясняя, зачем это нужно. Болек послушно оглядел, по-моему недостаточно тщательно, но он пояснил, что очень торопится к свидетельнице Рыбинской. Я не стала его больше задерживать, он сел в лифт и поехал учинять Иоле допрос, а я выскочила на улицу.

У подъезда я остановилась, ибо в голову пришло новое соображение: совсем недостаточно свидетельства одного Болека. Болек знает меня, с давних пор испытывает пиетет к моему творчеству, к тому же я любимая женщина его кумира Януша… Нет, Тиран может не поверить его свидетельству. Вот если бы ещё кто меня увидел… Я оглянулась — вокруг ни души.

И в этот момент из того же подъезда быстрым шагом вышла молодая женщина в юбке мини. Стройные ножки, сама стройная и очень красивая. Под мышкой она держала какой-то свёрток, который очень походил на тючок, столько раз всплывавший в моем воображении. К тючкам я испытывала повышенную чувствительность, поэтому с чрезвычайным вниманием осмотрела его.

Тючок под мышкой красивой девушки не производил впечатления особо тяжёлого. Напротив, красавица небрежно прижимала его к себе одной рукой, локтем. Двадцати килограммов так она ни в коем случае не смогла бы нести!

Я одёрнула себя — становлюсь уже ненормально подозрительной, а все из-за этого проклятого Тирана. Черт с ним, пусть придирается, если ему так хочется. Отказавшись от попытки показаться ещё одному свидетелю, я пожала плечами и пошла к своей машине, которую припарковала по ту сторону улицы. А девушка быстрым шагом направилась в сторону Пулавской и вскоре скрылась из глаз.

С очередной порцией новостей Болек явился к нам только после девяти вечера. Точнее, не к нам, а к Янушу, а я как раз была у него в квартире.

— Сделали вскрытие, — вздыхая, известил он нас. — Мы попросили поскорей, они не тянули.

И получилось что-то совсем непонятное. Мы знаем, из-за чего умер Райчик.

— Ну и от чего же? — спросили мы с Янушем в один голос.

Опять тяжело вздохнув, Болек пожал плечами, и у меня создалось впечатление — с трудом удержался от того, чтобы не сплюнуть с отвращением.